Прага, теплый апрель 11 года. На мне кожанка, рубаха, узкие брюки и рюкзак с ноутбуком и картами - высекаю искры из булыжников мостовых металлическими набойками своих не к месту ошпиленных серых туфель.
Со стороны смотрюсь, наверное, как гид или племянница своих старших спутниц. Компания у нас интернациональная, ничего не скажешь: две моих новых подруги - немки, их знакомая - пражка, а я сбежала из грязно-снежного Хабаровска, дали несусветной по европейским меркам. Мы гуляем по старому городу, стараясь вплести в маршрут как можно больше магазинов с вожделенным чешским стеклом - бисером и бусинами, порой оседаем в кафешках, фотографируемся и теряемся. Проезжая на трамвае мимо очередной лавки с антиквариатом, бурно обсуждаем и товар, там выставленный, и людей, его покупающих. "Лавки с плесенью" - характеризует такие заведения одна из моих собеседниц. Но я с ней не соглашаюсь. От старых вещей вместе с затхлостью пахнет какой-то... настоящностью. Вот перед нами кукольный театр - о чем думал мастер, когда делал из картона его кулисы, кто ставил потом игрушечные спектакли на этой деревянной сцене?
Ты открываешь эту огромную остеклённую дверь, с тобой вежливо по-немецки здоровается пожилая дама-продавец, восхищённо просишь разрешения сделать пару снимков, все осторожно рассматриваешь и изучаешь. Конечно, это старинное льняное кружево остается лежать на витрине (благодаря слишком скромным для антикварного магазина возможностям современного кошелька в современном кармане). Но даже если купишь - не это главное. Главное - это то, что выносишь из магазина бесплатно, - это вдохновение; потому что нельзя подержать в руках вот эту шпагу и уйти, не оставшись поражённой ею в самое сердце, равно как нельзя не начать слышать вальс в своей голове, разглядывая начищенное серебро в закрытой на замок витрине или любуясь огромным портретом неизвестной дамы в корсете.
Это было почти год назад. Скучаю.
